Выносить сор из избы.
Эта заметка посвящена анализу известной русской пословицы в продолжение намеченных мной в предыдущем посте размышлений о значении противоречий в мышлении субъекта.
Итак, с одной стороны у нас простое физическое действие: утилизация бытового мусора. Простая, понятная и важная процедура, имеющая сугубо практическую и, таким образом можно сказать, положительную коннотацию. С другой - переносное значение, связанное с разглашением неприятностей, дрязг и ссор, касающихся только узкого круга лиц, чаще всего родственников или непосредственно проживающих друг с другом. Коннотация отрицательная.
На лицо конфликт, в котором утилизация сора сопоставляется с разглашением ссоры и таким образом признается нежелательной. Здесь возможно возражение в духе того, что сор было принято сжигать, а не выбрасывать, что пороги были высокие и вымести сор даже при желании было не так-то просто. Но даже с этими натяжками уже на следующем уровне анализа мы получим ровно ту же картину, которую я вскоре попробую нарисовать на уровне начальном. Прежде лишь намечу пару слов: идея сжигания бытового мусора целиком и полностью лежит в плоскости суеверий, об этом нам скажут русские словари, начиная со словаря Даля. Суеверия - инструмент первобытного мышления, разрешающего, согласно теме этой и предыдущей заметок, какие-либо принципиальные, то есть изначально неразрешимые конфликты посредством произведения новых параллельных конфликтов, как бы осуществляя медиацию сильных противоречий более слабыми. В этой связи утилизация через сжигание выступает не просто защитой от сглаза, но переходом от причащения неизбежного окончания земной жизни чему-то небесному к привлечению этих самых небесных таинственных сил для благотворного участия в бытовых проблемах, где и раскрывает себя наше базовое положение. Но отступим на шаг назад.
Проблема бытового насилия, а именно эта проблема, как частный случай бытовых проблем, представляется наиболее актуальной в свете нашей пословицы, корнями уходит в доисторическое прошлое человека. Далее, чем меньший уровень гендерного равенства в обществе или чем более традиционное общество, тем выше уровень бытового насилия. Эта традиционность коррелирует с суевериями и специфическим, половинчатым образом оправдывает насилие. Даже не столько оправдывает, сколько примиряет. Это и есть интересующая нас функция приращения противоречия. В пословице оно выглядит примерно так: ссора между людьми - проблема сродни мусору в мире вещей, но мы не можем от этого мусора избавиться, поскольку таков заведенный порядок.
Все эти игры с сжиганием, заметыванием под полу, не большое чем попытка уйти от ответственности друг перед другом, способ препоручения своих проблем обобщенному Небу через всепрощающий в своем каменном безразличии дымоход, выступающий через два шага медиатором между жизнью и смертью. Что угодно, лишь бы не опозориться в глазах других. Ощущение публичной неловкости, стыда, то, что как раз и могло бы помочь решить проблему по-настоящему, объявляется вне закона, как нечто угрожающее миропорядку, то есть душевному равновесию конкретного субъекта, в очередной раз злоупотребившего своим положением. Общество, даже погрязшее в насилии, не станет открыто одобрять насилие по отношению к собственным членам. Но в том-то и дело, что в ситуации пословицы мне до общества нет никакого дела, а сам себе я могу выдать мандат на что угодно. Нужно только кое-что кое-с-чем примирить в голове. Это не сделает меня счастливым, просто позволит существовать с минимальными потрясениями.
Субъект пословицы доподлинно представляет себе дурную (мусорную) природу поступка, подлежащего традиционному сокрытию. Возможно, он бы и рад перестать совершать такие поступки, но его способ мышления наследует традиционному, который в свою очередь наследует первобытному. В соответствии с которым все, что нужно сделать - это умолчать, препоручить свои проблемы высшим силам и с чистой совестью выйти на новый порочный круг. То есть, другими словами, не сделать ничего. 21 век неторопливо кладет конец этой практике.
